Вольнословие.

В былые времена, обращение к какому-либо господину не «милостивый государь» а иначе считалось оскорблением. Если обидчик был сословия богатого, то господин этот бросал оппоненту в лицо рукавицу и вызывал на смертельный дуэльный поединок. Если же несчастный был простолюдином, то его могли пристрелить или зарезать просто так без всяких благородных формальностей. Суровая и страшная была та варварская эпоха, когда с жизнью можно было запросто расстаться за один только косо брошенный взгляд или случайно оброненное слово. Стонал и плакал под гнетом поведенческих условностей простой народ покуда под руководством Владимира Ильича Ленина не поднялся в рост и не упразднил  аристократических самодуров.

         Вместо господ заправлять всем стали товарищи. Против прежнего уклада дышать стало легче и веселей. Обыватели косились друг на друга, сорили словами и радовались, будто дети что за проделки такие теперь нет наказания совсем. Товарищи вставшие у руля власти поначалу так же радовались что смогли оказать народу столь весомую услугу. Однако потом вольнословие стало напрягать и удручать их.

Идет, к примеру, такой товарищ вечером со службы. Сам весь в коже на боку маузер в кобуре и  по дороге то и дело ему встречаются не совсем адекватного состояния обыватели которые вместо того чтобы оказать тому хоть малейшее почтение принимаются хаять беднягу распоследними непечатными выражениями.

Собрав внеочередной пленум, товарищи скрепя сердце большинством голосов решили закрутить гайки почти до прежнего состояния. Немедленно организовались добровольные народные дружины (ДНД) наделенные широкими полномочиями и открылся архипелаг вытрезвителей которые в официальной статистике издевательски именовались «приютами для опьяневших».

Снова застонали под гнетом произвола народные массы. Снова молчание обратилось в золото, за которое покупалось относительное спокойствие. Снова дорогие и милые сердцу слова и выражения произносить было можно лишь едва различимым шепотом в кругу самых близких и проверенных людей. Находились, конечно, непокорные головы, которые, приняв для храбрости на грудь горячительного напитка, выходили на улицы и в голос напоминали людям те самые запрещенные слова и выражения, разбавляя выступления свои юмористическими стихами и музыкальными куплетами. Но дружинники не дремали и незамедлительно таких смельчаков увозили в «приюты» где тех ждала незавидная горькая участь.

И продолжалось бы так до сей поры, но произошло чудо. Пришедший к власти в 1985 году Михаил Сергеевич Горбачев объявил гласность. Это был шок. Никто из обывателей сперва не верил, что сложившиеся и укрепившиеся за десятилетия деспотические порядки можно вот так просто взять и переменить. Без стрельбы и поножовщины, без членовредительства и смертоубийства одним лишь росчерком пера на листе гербовой бумаги, возможно, осадить опричников и освободить истомившийся от молчания народ.

Вероятно, именно из-за этого неверия реакция на гласность была весьма осторожной. Слова не хлынули водопадом, они словно подснежники робко и застенчиво стали выбираться с кухонь и закрытых подпольных собраний на волю. И каждый такой подснежник люди холили и лелеяли, ограждая от малейших посягательств. Так росток за ростком скоро вся страна зацвела пышными красками свободы и вольности.

Говорить было можно что угодно, где угодно и про кого угодно. Если самому говорить надоедало, человек покупал печатное издание и впивался в него до тех пор, покуда не уставали глаза. Тогда он включал радио и, зажмурившись об блаженства, слушал концерты именитых исполнителей изобилующих теми самыми оборотами, за которые еще совсем недавно можно было подвергнуться гонениям.

Наступила Золотая эпоха.