Актер.

Недавно встретил своего давнишнего приятеля с которым не виделся довольно времени. После сердечного рукопожатия на дежурный вопрос «как дела» товарищ сделался грустным лицом и попросил ссудить ему хоть какую-нибудь сумму. Я по доброте душевной одолжил ему двадцать рублей и спросил, неужели все настолько бедово. Приятель тяжко вздохнул и поведал свою историю.

Служил он рядовым актером в одном из Петербуржских театров. Играл разбойников, дворецких и прочую массовку. В меру пил, гулял и несмотря на совершенно скромную заработную плату был в общем-то доволен положением своим. Но как всякий солдат мечтает сделаться генералом, так каждый актер грезит сняться у Михалкова. И неведомо с чего и за какие такие заслуги капризная судьба предоставила приятелю моему шанс – его пригласили на роль в кино. Правда не к самому оскароносному деятелю но все же. Ни мало не задумываясь товарищ дал согласие и побежал к театральному руководству просить отпуск за собственный счет на время работы над фильмом. Ожидая от начальников понимания и поддержки, неожиданно получил он весьма категоричный ультиматум: или вы молодой человек продолжаете работать в нашем дружном и сплоченном коллективе или мотаете на все четыре стороны. Приятель, проглотив обиду, взял расчет, разумно полагая, что театральная карьера с момента сего уступит место кинематографической.

Прибыв на съемочную площадку и пробежав глазами, сценарий товарищ весьма удивился, оттого что из всех достойных и положительных образов ему отчего-то предлагали сыграть фашистского офицера, который возглавляя карательные экспедиции, самолично участвовал в расправах. На робкое предложение поменять роль режиссер заявил, что он не у себя в родном театре, чтоб по каждому пустяку выкоблячиваться. Придя в замешательство товарищ мой однако, скоро собрался и снова подступил к режиссеру с проникновенным монологом:

- Видите ли, милостивый государь я прекрасно понимаю ваше щекотливое положение. Кого-то обязательно необходимо нарядить в эту поганую, глубоко ненавистную амуницию и заставить творить мерзости, но отчего для подобных унижений вы приглашаете вполне благопристойных художников. Почему бы для того чтобы сыграть фашистов вам не выписать каторжан, чинить безобразия которым не привыкать. Или еще лучше отправить грузовую машину в ближайший наркоприют, уж тамошний контингент за дозу вам даже самого Гитлера превосходно исполнит. А мне, я вас искренне уверяю, играть немца совершенно невозможно. У меня дед воевал, и бабка на заводе патроны делала. Нет, совершенно мне играть невозможно. Дайте мне вот хоть того партизана изобразить, я вам без всякого каскадера сам под паровоз сигану столько раз сколько прикажете.

Режиссер на увещевания приятеля произнес ничуть не менее трогательную речь, приводить которую здесь я впрочем, не рискну, оттого что сильно опасаюсь за психическое состояние некоторых особенно впечатлительных читателей. Скажу только что после окончания этой замечательной тирады, товарищ ясно осознал, что кинематографическая карьера его закончилась, так и не успев толком начаться.

Я сильно впечатленный повествованием стоял, неловко переминаясь с ноги на ногу. В достатке слышанные искусственные телевизионные исповеди никогда не производили на меня столь сильное впечатление как этот живой, бередящий самое сокровенное рассказ.  Наконец набравшись решительности, я спросил:

- Ну а что теперь думаешь?

Приятель неуверенно пожал плечами:

- А что тут думать назад в театр проситься буду. Они хоть и суки порядочные, но все же не такие как режиссер этот киношный. Вот только денег собрать еще нужно на дорогу до Петербурга.

Машинально достав из портмоне еще двадцать рублей, я протянул их товарищу:

- Вот раз такое дело. На билет тебе.

Молча взяв ассигнации, приятель с благодарностью посмотрел в глаза и тихо пробормотал:

- Спасибо…

Я стоял и смотрел, как товарищ медленно удалялся и думал о том, что несмотря на то, что и мой дед так же воевал и бабка на заводе делала патроны, фашиста в кино я все же сыграл бы. И от мысли этой становилось как-то очень погано, будто был я не киношным, а самым настоящим предателем.